Казалось, Тихон может говорить до конца всех дней. Говорил он тихо, раздумчиво и как будто беззлобно. Он стал почти невидим в густой, жаркой тьме позднего вечера. Его шершавая речь, напоминая ночной шорох тараканов, не пугала Артамонова, но
давила своей тяжестью, изумляя до немоты. Он всё более убеждался, что этот непонятный человек сошёл с ума. Вот он длительно вздохнул, как бы свалив с плеч своих тяжесть, и продолжал всё так же однотонно раскапывать прошлое, ненужное...
Неточные совпадения
Все полупортики, люминаторы были наглухо закрыты, верхние паруса убраны, пушки закреплены задними талями, чтоб не
давили тяжестью своего борта.
Мне казалось, что горный хребет Карту движется с ужасающей быстротой и
давит меня
своей тяжестью.
Через минуту он уже и забывает
свое внезапное ощущение и начинает смеяться или ругаться, судя по характеру; а то вдруг с необыкновенным, вовсе не соразмерным с потребностью жаром схватится за рабочий урок, если он задан ему, и начинает работать — работать изо всех сил, точно желая задавить в себе
тяжестью работы что-то такое, что само его теснит и
давит изнутри.
Когда над городом пела и металась вьюга, забрасывая снегом дома до крыш, шаркая сухими мохнатыми крыльями по ставням и по стенам, — мерещился кто-то огромный, тихонький и мягкий: он покорно свернулся в шар отребьев и катится по земле из края в край, приминая на пути
своём леса, заполняя овраги,
давит и ломает города и села, загоняя мягкою
тяжестью своею обломки в землю и в безобразное, безглавое тело
своё.
И минутами они вдруг надвигались на него, наседали, начинали
давить всею
своею невообразимой
тяжестью — точно свод каменной пещеры медленно и страшно опускался на его голову.
В голосе Андрея Николаевича звучал ужас, и весь он казался таким маленьким и придавленным. Спина согнулась, выставив острые лопатки, тонкие, худые пальцы, не знающие грубого труда, бессильно лежали на коленях. Точно все груды бумаг, переписанных на
своем веку и им, и его отцом, легли на него и
давили своей многопудовой
тяжестью.
Материя
давит своей массивной
тяжестью, и нет в ней ничего, кроме объектности.
Сергей Семенович перевел
свой почти бессмысленный взгляд с гостей на жену и обратно, пробормотал какое-то приветствие, поцеловал, по обычаю того времени, руку сестры
своей жены и грузно опустился на кресло. Его голову, казалось,
давила какая-то
тяжесть. Он потерял способность соображать.
Они знают, что общими силами они могут поднять
тяжесть и сбросить ее с себя; но они не могут согласиться все вместе взяться за нее, и каждый сгибается всё ниже и ниже, предоставляя
тяжести ложиться на чужие плечи, и
тяжесть всё больше и больше
давит людей и давно бы уже раздавила их, если бы не было людей, руководящихся в
своих поступках не соображениями о последствиях внешних поступков, а только внутренним соответствием поступка с голосом совести.